Равенство правил. Важно как в спорте, так и в экономике

Логист.Today предлагает перевод статьи Себастьяна Стодолака «Равенство правил. Важно как в спорте, так и в экономике», опубликованной на портале serwisy.gazetaprawna.pl.

Старый медведь протекционизма крепко спал в Польше, пока его не разбудил шум войны в Украине. Давайте уложим его обратно спать

Давайте предположим, что инопланетяне существуют и что у них гораздо более развитая цивилизация, чем наша. По крайней мере, те инопланетяне, чей корабль завис в нашей атмосфере.

Это финикийцы космоса. Они занимаются межгалактической торговлей, доставляя любые товары из любого уголка Вселенной по выгодной цене. Их головастый представитель, который выглядит так же, как в различных комиксах, не посетил ни Белый дом, ни брюссельский офис Урсулы фон дер Ляйен. Он отправился прямо в Женеву, в Центр Уильяма Раппарда, штаб-квартиру Всемирной торговой организации (ВТО).

На стол главы ВТО Нгози Оконджо-Ивеалы он положил лишь один короткий документ: просьбу разрешить свободную, беспошлинную торговлю со всеми странами на Земле. «Это будет выгодно и нам, и вам. Это огромный шанс для вас, землян, улучшить свою судьбу», - заявил инопланетянин. Оконджо-Ивеале, как и положено стороннику торговли, понравилась идея космического поставщика всевозможных товаров, но она быстро протрезвела. Что скажут земные производители? Такое соглашение подвергнет их убыткам. Они будут протестовать, как никогда раньше. Они пошатнут политическую стабильность в мире и, что еще хуже, стабильность ее работы. «Это невозможно», - коротко ответила она. Но правильно ли это?

В каждом из нас дремлет маленький медвежонок протекционизма, взращенный на экономическом невежестве и крестьянском понимании, который под давлением обстоятельств время от времени просыпается и расправляется со свободной торговлей. Он обязательно прогонит инопланетян. Сегодня он нацелился на экономические отношения Польши с разоренной войной Украиной.

Увеличение веса лошади

Нетрудно догадаться, какую концепцию использовали бы земные производители того и этого, протестуя против торговли с инопланетянами. То же самое, о чем вспоминают польские фермеры и транспортная отрасль в контексте соответственно притока украинского зерна в Польшу и возможности для украинских водителей оказывать транспортные услуги внутри ЕС. Термин «равные условия игры» пришел из мира спорта.

Как в спорте, так и в экономике важно равенство правил. Конкуренция хороша до тех пор, пока все компании работают, руководствуясь одними и теми же правилами. Между тем инопланетяне начинают с привилегированного положения. Их цивилизация, будучи гораздо более развитой, обладает гораздо более совершенными методами производства, чем мы. Кроме того, они не ограничены земными нормами и налогами. Они могут беспрепятственно использовать демпинг и субсидии. Мы не сможем конкурировать с ними. Мы разоримся. Мы могли бы согласиться торговать с инопланетянами, сказали бы предприниматели, только если бы они пообещали соблюдать все земные правила и компенсировать нам свое технологическое превосходство высокими тарифами.

Инопланетяне вряд ли согласились бы на такие условия. Их представитель с досадой фыркнул бы: "Вы что, Бастиата не читали?" и в раздражении вернулся бы в летающую тарелку.

И не только Фредерик Бастиат, выдающийся сторонник торговли XIX века, опровергал протекционистские аргументы. Подобных авторов сотни. Томас Ди Лоренцо, глава Института Мизеса, специализирующегося на свободном рынке, даже замечает, что, хотя современные экономисты спорят по многим вопросам, когда речь заходит о торговле, они практически единодушны. Найти того, кто выступает за ее ограничение, «все равно что найти врача, рекомендующего делать кровопускание пиявками».

Но вернемся к Бастиату, ведь именно он объяснил, в чем ошибка сравнения экономики со спортом. И это было более чем за 100 лет до того, как банковский лоббист Джон Болджер ввел в обиход термин «равные условия игры» (1977).

Француз в своих «Экономических софизмах» отмечал, что промышленники любят сравнивать экономику со скачками. Лошадей на скачках нагружают дополнительно для компенсации разницы в массе тела, благодаря чему результат скачки становится производной от силы и скорости лошади и мастерства наездника. Это справедливо.

И это, считает Бастиат, вполне объяснимо. Ведь цель гонки - соревнование ради соревнования. На кону не стоит ничего, кроме выявления победителя, и только это отвечает желанию зрителей. В экономике все иначе. Целью конкуренции является не сама конкуренция, а удовлетворение потребностей потребителей. «Если ваша цель - обеспечить доставку срочного сообщения по почте, можете ли вы безнаказанно создавать препятствия тому, кто предлагает лучшие условия для этого? А ведь именно это вы и делаете с производством (используя протекционизм - ред.). Вы забываете о желаемом результате, которым является процветание», - утверждает Бастиат.

Рассмотрим в этом контексте спор о правилах транспортировки товаров в Евросоюз, которые были либерализованы для украинских компаний после российского вторжения. Если раньше украинские компании должны были получать разрешения на коммерческие перевозки, то теперь им это не нужно. В результате им удается лишить польских перевозчиков рынков, на которых они раньше работали: Казахстана, Белоруссии или Монголии. Получается, что разрешительная система эффективно снижала способность украинцев конкурировать по цене, являясь эквивалентом дополнительного бремени для скаковой лошади. Благодаря отмене этой системы товары стали дешевле и (за счет уменьшения количества необходимых перевалок) несколько быстрее доходят до получателей. Парадоксально, но те же самые польские транспортные компании, которые сегодня хотят «уравнять условия» с Украиной в свою пользу, всего несколько лет назад протестовали против Пакета мобильности ЕС, который устанавливал «равные условия» в пользу западноевропейских перевозчиков, т.е. фактически эффективно ограничивая ценовую конкурентоспособность поляков.

Красиво звучащая чушь

Поведение транспортных компаний можно интерпретировать как пример морали Кали: «Если Кали препятствует чьему-то доступу на рынок, то это хорошо, а если кто-то мешает Кали, то это плохо» (речь идет о двойных стандартах – ред. Логист.Today).

Однако в действительности предприниматели, вероятно, искренне считают, что прежний уровень регулирования был оптимальным для их отрасли, и это состояние равновесия было нарушено как ужесточением регулирования внутри ЕС (Пакет мобильности), так и признанием слишком плохо регулируемых, по крайней мере, не по-европейски, компании извне (отмена разрешений).

В банальность «равных условий» верят и люди, в целом благожелательно относящиеся к международной торговле. Они склонны неосознанно ассоциировать понятие «равные условия» с понятием верховенства права и законности. Если все должны подчиняться одним и тем же правилам, то все. Если вы хотите работать на нашем рынке, вы должны принять наши правила. Мы не хотим ограничивать рынок, мы хотим обеспечить справедливость для всех. Такой рынок будет работать более эффективно.

Привлекательный взгляд на проблему, не правда ли? Но опять мимо цели. Ибо нельзя применять столь узкое понимание принципа равенства перед законом к рыночной игре, происходящей в глобализированной экономике. Ну, если только не запретить импорт вообще...

Видение мира, в котором глобальное производство подчиняется единым правилам, нереально не столько потому, что нет мирового правительства, которое могло бы их установить. Дело прежде всего в различиях социально-экономического развития стран. Сегодня невозможно, чтобы в Бурунди действовали те же правила регулирования рынка труда, что и в Евросоюзе. Если бы мы хотели сделать это эффективно, мы бы парализовали там экономику. И я думаю, мы все это знаем, поскольку запрета на ввоз товаров в ЕС из стран с более низким уровнем регулирования, а значит, «привилегированных» с точки зрения регулирования, не существует, хотя на них иногда взимаются таможенные пошлины.

Есть еще одна причина, по которой одинаковые правила в глобальном масштабе – плохая идея. Что делать, если кто-то хочет навязать вредные правила? Возьмем, к примеру, нефинансовую (ESG) отчетность в Европейском союзе. Для компаний ЕС это будет еще одним бюрократическим бременем, но терпимым – они богаты. Однако если наложить такие же обязательства по отчетности на компании из Азии или Африки, то они будут вытеснены с рынка. Так что же это, если не единые правила? Конкуренция между системами регулирования. Она позволяет опробовать лучшие решения, которые затем можно свободно внедрять во все новых и новых юрисдикциях. Если ESG-отчетность - это спаситель мира, как утверждают ее сторонники, то только исключительно безрассудные лидеры не захотят внедрять ее у себя.

В этой связи стоит также спросить производителей, протестующих против наплыва товаров и услуг из Украины, почему вместо того, чтобы призывать к сокращению бюрократии ЕС, парализующей бизнес, они требуют, чтобы эта патология была введена и в других странах. Некоторые, ссылаясь на принцип «равных условий» в контексте споров с Украиной, подчеркивают, что в случае конфликта речь идет о способе введения новых правил, а не о самом изменении. На рынок внезапно хлынул поток дешевых товаров и услуг, и удивленные компании не смогли защититься. Возможно. Но здесь мы затрагиваем саму суть того, что такое рынок и конкуренция. Так вот, конкуренция - это устранение с рынка тех, кто не может приспособиться к изменениям, предсказуемым или внезапным.

Экономист Брайан Каплан в недавнем интервью для DGP (журнал Weekend Magazine №189 от 29 сентября 2023 года) сравнил сбои на польском рынке зерна, вызванные войной в Украине, с ситуацией, в которой один из отечественных производителей внедряет инновации, которые могут увеличить урожайность в 10 раз. Последствия для игроков, привыкших к «состоянию равновесия», будут одинаковыми (они потеряют рынок), однако никто в здравом уме не станет выступать за введение производственных ограничений для инноваторов. С точки зрения экономического развития и инновации, и внезапный приток товаров из-за рубежа имеют схожий эффект: они смещают занятость в более производительные сферы. Экономика модернизируется, потребители экономят.

Кстати, увеличить урожайность в 10 раз – это не фантастика. Например, 70 лет назад Норман Борлауг вывел устойчивые к болезням и исключительно высокоурожайные сорта пшеницы, благодаря чему бедная Мексика стала ее чистым экспортером, а затем убедил страны Азии перенять их, значительно сократив там голод.

Торговля с дураком... окупается

Идея «равных условий игры» связана с постулатом симметричных торговых отношений: если я разрешаю вам экспортировать в мою страну, вы должны разрешить мне экспортировать в вашу. Поэтому, если вы введете пошлины на мои товары, я в отместку введу пошлины на ваши товары.

Не правда ли, звучит разумно? Возможно, но не разумно. Ди Лоренцо отмечает, что пока коммерческая сделка является добровольной, она всегда выгодна обеим сторонам. «Покупка рубашки свидетельствует о том, что покупатель ценит рубашку больше, чем потраченные на нее деньги. В свою очередь, продавец ценит деньги больше, чем рубашку. Таким образом, от продажи выигрывают оба», - поясняет он.

И неважно, захочет ли сам продавец рубашки в других случаях купить у своего клиента другие виды товаров. Вполне возможно, что он вообще не захочет этого делать, но это не будет (рациональной) причиной, по которой покупатель не должен хотеть «получить от него рубашку». Если перевести это на язык международной торговли, то даже выгодно в одностороннем порядке открывать рынок для стран, которые не пускают наши товары к себе, т.е. возникает асимметрия в международной торговле. Закрываясь от них или вводя ответные меры, мы повышаем цены на товары на нашем рынке, обедняя потребителей и подрывая развитие. Это, конечно, вызовет одобрение местных производителей, но опять же только до тех пор, пока протекционистская политика не приведет к истощению внутреннего рынка, лишив их покупателей.

Возьмем, к примеру, США. В 2018–2019 годах президент США Дональд Трамп повысил тарифы на многие товары из Китая, желая таким образом реиндустриализировать американскую экономику. Независимые исследования, позже проведенные Национальным бюро экономических исследований, Федеральной резервной системой и Бюджетным управлением Конгресса США, показали, что результатом стало снижение производства, средней заработной платы и повышение цен. Это не удивило экономистов.

Кто-то может сказать, что если аргумент свободного рынка справедлив, когда речь идет об открытии экономики для импорта в одной или нескольких отраслях, то он терпит неудачу, когда мы рассматриваем открытие экономики в целом. Если бы инопланетяне предложили землянам гораздо более дешевую энергию, земляне, возможно, согласились бы на это предложение, поскольку это было бы огромной выгодой за счет всего лишь одной, в любом случае нелюбимой, отрасли. Однако если инопланетяне смогут продавать нам любую продукцию дешевле, то Земля в целом потеряет свою промышленность и станет беднее.

Этот аргумент не выдерживает критики. Во-первых, на теоретическом уровне. Мы видели, что торговля основана на взаимной выгоде. Инопланетяне будут торговать с нами, видя в этом свою выгоду. В свою очередь, деньги, которыми мы расплачивались бы за их товары, имели бы для них ценность, если бы они были обеспечены реальным производством на Земле. Земляне хотели бы, чтобы так было и впредь, поэтому у них были бы серьезные стимулы для повышения эффективности и инновационности собственной промышленности. Именно поэтому космический поставщик высоко оценил предложение, сделанное главе ВТО, как возможность улучшить положение человечества. Во-вторых, на эмпирическом уровне. Правда, Земля никогда не торговала с инопланетянами, но любая страна, широко открывающая свои рынки, "подвергает себя" тому, что практически все товары, производимые на ее территории, могут быть заменены более дешевым заменителем из-за рубежа. Вот только обычно этого не происходит. Наоборот, такая страна повышает свою производительность, развивает специализацию и увеличивает благосостояние своих жителей.

«Односторонняя либерализация торговли – это не несбыточная мечта экономистов свободного рынка. Это проверенный вариант, который успешно реализовывался крупными экономиками на протяжении последних двух столетий», - пишут Дэниел Грисволд и Дональд Дж. Будро в книге «Новый старт торговой политики США: односторонняя либерализация торговли посредством Комиссии по тарифной реформе».

Какие же это экономики? Например, Великобритания. В 1846 году она в одностороннем порядке отменила законы, устанавливающие пошлины на импорт зерна. В проигрыше оказались землевладельцы, но не капиталистический класс, и рабочие. Китай в одностороннем порядке открыл свой рынок, снизив тарифы, после 1978 года, чтобы в 2001 году вступить в ВТО. В одностороннем порядке это сделали Чили в 1970-х годах, Мексика в 1980-х и Индия после кризиса 1991 года. По данным Всемирного банка, в целом в 1980-1990-х годах снижение торговых барьеров в двух третях случаев происходило в одностороннем порядке. Грисволд и Будро отмечают, что это произошло не столько потому, что кто-то оказывал внешнее давление на эти страны, сколько потому, что сами эти страны «признали несостоятельность протекционистской модели импортозамещения, которая поддерживала прежний статус-кво». Наиболее ярко одностороннее открытие рынков отразилось на Новой Зеландии и Австралии. В первой из них отмена тарифных барьеров и субсидирование фермеров превратили страну в чистого экспортера продовольствия. Во втором случае очень сильно выросла общая производительность экономики (выше среднего показателя по ОЭСР).

Политика имеет значение

Хотя с экономической точки зрения Оконджо-Ивеала, отвергая коммерческое предложение инопланетян в нашей притче, совершает серьезную ошибку, политические аргументы, которые она использует, не могут быть тривиальными. Томас Манн в романе «Волшебная гора» писал: «Не существует неполитики. Все есть политика». И он был прав. Экономика также имеет политический характер, что объясняет популярность протекционистских инструментов, основанных на риторике «выравнивания игрового поля». К ним сегодня прибегают практически все страны.

Политика - это завоевание и удержание власти, а это достигается путем привлечения на свою сторону новых групп избирателей. Но что толку, если от либерализации торговли выигрывает вся страна, а значит, и почти все избиратели, если эти выгоды носят диффузный, а иногда и косвенный характер и поэтому трудно воспринимаются на индивидуальном уровне? Увеличение поставок зерна или свободный въезд украинских грузовиков в ЕС не приведет к значительной экономии на уровне польского домохозяйства. Полученная экономия лишь в совокупности представляет собой значительную сумму, увеличивающую спрос на товары и услуги и тем самым стимулирующую производство и занятость в экономике. В противоположность этому, как объясняют Грисволд и Будро, «значительные затраты на адаптацию, как правило, ложатся на более мелкие, концентрированные группы интересов, такие как владельцы ранее защищенных фирм и их работники. В результате политики чаще прислушиваются к мнению производителей и работников, затронутых негативными последствиями, которые часто бывают организованы и имеют высокую мотивацию, чем к мнению диффузных групп интересов, таких как потребители».

Тем не менее, остается загадкой, почему протекционистское лоббирование не встречает более решительного протеста со стороны потребителей. В конце концов, 150 лет, а именно столько прошло с момента публикации эссе Бастиата - достаточный срок для того, чтобы страны осознали prima facie неощутимые выгоды от торговли и отвлеклись от алармистских заявлений производителей. Проблема в том, что экономика – это наука, которая, хотя и учитывает, что люди - существа эмоциональные, формулирует свои суждения в холодной и аналитической манере. Ее четкие и логичные утверждения не победят в борьбе за умы людей с мифами, приправленными привлекательными метафорами. «Равные условия игры» одержат победу над «сравнительными преимуществами», «разделением труда» или «специализацией». Дополнительным препятствием для культивирования экономических знаний в этой области является распространенная склонность людей подвергать сомнению экономическую статистику, особенно если она свидетельствует о чем-то положительном. Чем ниже доверие к государственным институтам, тем сильнее эта тенденция. Недаром среди наиболее открытых экономик мира находятся скандинавские страны, где доверие к правительству наиболее высоко - почти 80%, в то время как в Польше оно составляет 34%.

Ситуация следующая: все выигрывают, небольшая группа проигрывает, но эта группа способна навязать остальным ложный и вредный нарратив. Поэтому неудивительно, что протекционизм наиболее силен в крупнейшей экономике мира, то есть в США. Там компании вкладывают в лоббирование больше, чем где бы то ни было, и за период с 2009 по сентябрь 2023 года им удалось убедить политиков ввести в общей сложности 9,5 тыс. политических программ, которые вредят мировой торговле. Второе место на этом подиуме занимает Китай (6,1 тыс. программ), а третье – Германия (3,2 тыс.). Польша занимает 11-е место (1,3 тыс.).

Логист.Today напоминает, что ранее представители польских властей высказали свою позицию по поводу блокировки украинско-польской границы перевозчиками.

Узнать подробности можно из материала «Что думают польские чиновники о ситуации на границе с Украиной».

Читайте Логист.Today на Google News и в Telegram